Кирилл Барабаш: где протоколы суда, где подлинный текст приговора?

 В судебную коллегию по уголовным делам

Московского горсуда

на приговор судьи Тверского райсуда Москвы

Криворучко А.В. от 10.08.17 г., по делу 1-18/2017

подсудимого Барабаша К.В.,

осуждённого по мнению Криворучко А.В.

Апелляционная жалоба

(краткая) 

И снова здравствуйте!

Итак, курируемый Вами Криворучко с грехом пополам выполнил порученный ему политический заказ и 10.08.17 г. признал меня и моих товарищей виновными в организации деятельности организации, в отношении которой судом принято вступившее в законную силу решение о запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистcкой деятельности.

А 16.08.17 г. мне в СИЗО-2 принесли якобы копию соответствующего приговора Криворучко в отношении нас. Хотел я написать, что принесли её в нарушение ст. 312 УПК РФ, но в этой статье речь про приговор и осуждённых. А у меня приговора нет, и какой же я без приговора осуждённый? Ну, об этом чуть позже, а пока давайте коротенько по сути того, что мне таки принесли под названием «приговор».

Судя по этому «приговору», Криворучко, став на сторону обвинения, настаивавшего, что две организации, в деятельности которых я якобы участвовал: «Армия воли народа» (МОД «АВН») и Инициативная группа по проведению референдума «За ответственную власть» (ИГПР «ЗОВ»), – это одна и таже организация, не учёл существенных обстоятельств. Так из материалов дела видно, что МОД «АВН» и ИГПР «ЗОВ» созданы по разным законам (ФЗ №82 от 19.05.95 г. «Об общественных организациях» и ФКЗ №5 от 28.06.04 г. «О референдуме РФ», соответственно) и имеют разный вид и отличия как в структуре с атрибутами (символикой), так и в своих целях и задачах. Следствию даже пришлось заказывать экспертизы для выявления степени сходства между ними, чего не потребовалось бы, будь эти две организации одной и той же организацией.

Мозги правоохранителя-бюрократа тут же среагируют на предыдущий абзац: мол, следствие и суд не являются специалистами в области лингвистики, психологии, изобразительного искусства, политологии и т.п., а потому только профессионалы названных областей могут определить степень сходства двух организаций. Но ведь ни ФЗ №82 от 19.05.95 г., ни ФКЗ №5 от 28.06.04 г. не требуют при создании организаций привлекать таких профессионалов – следовательно, организаторы соответствующих организаций, не будучи сами специалистами вышеназванных областей, не могут иметь умысел на сохранение какого-либо процента схожести создаваемой и организуемой ими организации с некоей иной, в том числе впоследствии запрещённой.

Важно, что Криворучко, чётко следуя позиции обвинения, не оспаривает, что и МОД «АВН» имела, и ИГПР «ЗОВ» имеет законную цель – проведение референдума. То есть, я и мои товарищи, об участии которых в обеих названных организациях утверждает Криворучко, являемся участниками референдума.

В ч. 2 ст. 4 ФКЗ №5 от 28.06.04 г. говорится, что значит быть участником референдума. Согласно её пп. 11, 12 участники референдума – граждане, обладающие правом на участие в референдуме, а право на участие в референдуме – конституционное правило голосовать на референдуме, участвовать в выдвижении инициативы по проведению референдума, а также в иных законных действиях по подготовке и проведению референдума. Раз мы выдвигаем инициативу референдума и совершаем законные действия по его подготовке и проведению, то согласно ФКЗ №5 от 28.06.04 г. уже являемся участниками нашего референдума, и наше право на это участие защищено ФКЗ, а также ст. 141 УК РФ, установившей, что «воспрепятствование участию в референдуме» является уголовным преступлением. Это при том, что деятельность ИГПР «ЗОВ» никаким вступившим в законную силу решением суда не прекращалась. Мало того, даже деятельность МОД «АВН» в части подготовки и проведения референдума также никогда не признавалась незаконной.

То есть, та самая цель МОД «АВН» и ИГПР «ЗОВ», схожесть, совпадение которой у обеих организаций по мнению суда якобы доказана обвинением, находится как раз под защитой не только ст. 141 УК РФ, но и ФКЗ №5 от 28.06.04 г., главенствующего над УК РФ – обычным ФЗ. Совпадение каких-то иных целей, задач МОД «АВН» и ИГПР «ЗОВ», тем более противозаконных, и наличие направленных на их достижение, решение организационных действий никакими специалистами не подтверждается. Криворучко вообще, похоже, не понимает, что по диспозиции вменяемой статьи необходимо доказать наличие действий организационного характера, направленных на продолжение или возобновление противоправной деятельности запрещённой организации, хотя об этом прямо говорит п. 20 ППВС №11 от 28.06.11 г. Но противоправной деятельностью МОД «АВН» сам же Криворучко называет деятельность по массовому распространению и изготовлению, с целью массового распространения, экстремистских материалов. А факты распространения и изготовления экстремистских материалов ИГПР «ЗОВ» или даже просто кем-то из обвиняемых по нашему делу судом не установлены. Обвинение пыталось привязать к делу факты распространения материалов, признанных судом экстремистскими. Но фактов распространения экстремистских материалов, то есть признанных судом экстремистскими на момент их распространения, то есть заведомо экстремистских материалов, обвинение не то что не пыталось привязать к делу, а просто не нашло. Все упомянутые обвинением материалы, признанные экстремистскими, признаны таковыми многим позже их создания, распространения (размещения в Интернете) и даже после ареста моих товарищей и меня. Это снова вопрос умысла: нельзя вменять желание распространять экстремистские материалы или даже какое-то неосторожное, небрежное с ними обращение, способное привести к их распространению, на тот момент, когда заведомо известно, что эти материалы не признаны экстремистскими. 

Из-за этих материалов много внимания в деле уделено моей персоне и приписываемым мне высказываниям и выступлениям. Но упоминая информационные материалы, обвинение нигде не приводит доказательств, что фамилии, использованные в подписи к этим материалам, в их содержании, в решениях судов касательно этих материалов, достоверно связывают такие материалы и решения судов со мной. Суд не исследовал ни материалы дел, по которым были приняты упомянутые обвинением решения, ни сами информационные материалы, за исключением одного ролика «Шествие и митинг оппозиции на Болотной (5 мая)». Да и в случае с названным роликом никаких экспертиз, иных исследований по вопросу тождественности выступающих в ролике лиц моей личности не проводилось, как не проводилось и удостоверения, что ролик действительно отражает происходящее именно 5 мая и именно на Болотной площади.

Упомянутые ролики не являются результатом фиксации событий оперативными сотрудниками правоохранительных органов и взяты из источников, где они подвергались произвольному монтажу и иным изменениям, имеющим признаки постороннего вмешательства. Записи же, сделанные в ходе оперативно-розыскных мероприятий, не снабжены достоверной информацией об установочных данных лиц, чьи переговоры записывались, да и не содержат ничего экстремистского. При этом заслушанные судом показания свидетелей дают основания считать, что ролик «Кирилл Барабаш – Мы будем уничтожать жуликов и воров» не содержит слов, помещённых в его названии и упомянутых в решении суда по этому ролику, и что в Интернете размещены ролики с фамилией Барабаш, с теми же названиями, что упомянуто обвинением, но не содержащие моих выступлений, и что в Интернете есть ролики, намерено искажающие содержание выступлений упоминаемых в них лиц. Обвинением же авторство конкретных выступлений, материалов и моё участие в их конкретном размещении не доказано ни посредством показаний свидетелей, ни в виде фоноскопических и иных удостоверяющих авторство и соответствие голоса экспертиз. Отказ Криворучко исследовать все упомянутые обвинением ролики на такой предмет и своевременно представить защите протоколы всех допросов свидетелей в суде затрудняет детальное исследование и оценку этих доказательств, вносит устойчивое сомнение в виновности моей и моих товарищей и свидетельствует о заинтересованности Криворучко в неблагоприятном для нас исходе дела.

Вышеперечисленное в совокупности с подтверждённым отмеченным в обвинительном заключении фактом отсутствия в нашем деле хоть какого-либо ущерба или хоть каких-либо потерпевших от моих и моих товарищей действий указывает на отсутствие состава преступления, за которое Криворучко было поручено меня осудить, равно как и моих товарищей. Не удивительно, что ему при этом не пришлось толком исследовать доказательства обвинения. Ведь вместо представления доказательств гособвинители «порадовали» участников судебного заседания лишь выборочным оглашением содержания дела, упоминая лишь некоторые листы и лишь некоторые находящиеся на них материалы в среднем по 23 листа дела в минуту, уложившись менее чем в одно целое заседание (точнее, менее чем в один целый рабочий день). Какое значение для дела имеет эта вскользь упоминаемая макулатура, обвинение не сообщило, да Криворучко его об этом и не спрашивал, в отличие от защиты, которой Криворучко зачастую слова не давал сказать под видом выяснения причин для того или иного ходатайства либо заявления. Будто из самих ходатайств и заявлений их причины не видны. Поданные же защитой в рамках дела по почте, через канцелярию заявления и ходатайства Криворучко не рассматривал согласно УПК РФ, а сперва накапливал их до времени падения их актуальности, после чего оглашал лишь их заголовки и краткие выводы, чем обеспечивал себе возможность оставить без внимания и ответа содержащиеся в этих заявлениях и ходатайствах доводы. Такая манера ведения заседания способствовала нарушению моего и моих товарищей права на защиту, в частности отказу нам допросить явившихся в суд свидетелей и специалистов, отказу нам в ознакомлении до прений (и до сих пор) с протоколами судебного заседания в части дат заседания, когда допрашивались свидетели, исследовалось содержание информационных носителей и приобщались не указанные в обвинительном заключении доказательства. Также нарушению моего права на защиту способствовали избиение в Тверском райсуде Москвы моего защитника Суханова А.А. и отказы Криворучко допустить к моей защите общественного защитника. Это наряду с тем, что на этапе следствия наше право на защиту уже было нарушено незаконным отведением от нашей защиты защитника Чернышёва А.С. и возбуждением уголовного дела за финансирование деятельности адвокатов по факту сбора средств на оплату гонораров нашим защитникам.

Вышеперечисленные нарушения и нежелание Криворучко их устранить также свидетельствуют о его заинтересованности в неблагоприятном для меня и моих товарищей исходе дела и не раз ложились в основу наших отводов Криворучко, на что Криворучко ложил в ответ своё оригинальное понимание УПК РФ, попросту не рассматривая и удаляя из дела большинство из наших отводов. Эта же заинтересованность Криворучко подтверждается и тем, что в своём «приговоре» он при отсутствии состава преступления, потерпевших, ущерба и при наличии не просто смягчающих, а оправдывающих обстоятельств назначил нам даже не минимальное наказание, а лишение свободы на срок, представляющий примерное среднее от максимально предусмотренного срока по вменяемой статье на момент ареста меня и моих товарищей. То есть, Криворучко руководствовался явно не соображениями справедливости, а установкой лишить нас возможности участвовать в ближайших выборных процедурах федерального уровня и в организации после этого федерального референдума согласно установленной ФКЗ процедуре.

Вот пока в контурах всё, а дальше нужно разбирать настоящий приговор Криворучко, а не то, что мне прислали 16.08.17 г. в СИЗО-2.

Тут вот какая штука. На вручённом мне «приговоре» на его обороте шнуровка страниц опечатана секретарём с пометкой, что «всего прошнуровано, пронумеровано и скреплено печатью 20 листов». Однако, изучение «приговора» показало, что его листы 13, 15, 16 и 18 исчезли, а вместо них вставлены какие-то непронумерованные листы. И как назло это те листы, на которых изложены показания свидетелей и специалистов. Я было сперва подумал, что все листы «приговора» не пронумерованы, а потом гляжу – есть номера у других листов-то! У первого листа в третьей же строке сверху есть номер 1, у второго – в первой строке сверху номер 2, у третьего – в четвёртой строке сверху номер 3, у четвёртого – на обратной стороне в двадцать пятой строке снизу номер 4, у пятого – в первой строке сверху номер 5, у шестого – на обратной стороне во второй строке сверху номер 6, у седьмого – в девятой строке сверху номер 7, у восьмого – в тридцатой строке сверху номер 8, у девятого – в десятой строке сверху номер 9, у десятого – в восьмой строке сверху номер 10, у одиннадцатого – в десятой строке сверху номер 11, у двенадцатого – в одиннадцатой строке сверху номер 12, у четырнадцатого – в пятнадцатой строке снизу номер 14, у семнадцатого – на обратной стороне в пятой строке сверху номер 17, у девятнадцатого – в двадцать первой строке сверху номер 19, ну и у двадцатого – в первой строке сверху номер 20. И мы всё равно проведём наш референдум, и сделаем это, может, не вполне ожиданно, но законно.

Позже напишу вам ещё, укажу в том числе, какие прошу ходатайства рассмотреть, доказательства приобщить и исследовать и т.п. Но мне для этого нужно в первую очередь получить полный протокол судебного заседания по нашему делу (та пара выписок, что уже присылали ради продления меры пресечения, не считаются: они за неполные дни), а ещё ознакомиться с материалами дела, как они выглядят после работы с ними Криворучко, ну и, как я уже сказал, изучить весь приговор. Я у Криворучко уже всё это просил, подробно указывая, что именно мне нужно и в каком виде – ответа нет.

А пока по основаниям пп. 1, 2, 3, 5 ст. 389.15 и в соответствии со ст. 389.20 УПК РФ прошу приговор Криворучко по нашему делу отменить, уголовное дело прекратить. 

Certum an, sed incertum quando*

25.08.17 г.

А вот и сам «приговор», вручённый Кириллу Барабашу (для облегчения работы с ним мы пронумеровали страницы сами от руки нормальным образом, хотя изначально эта нумерация отсутствовала):

В судебную коллегию по уголовным делам

Московского горсуда

на приговор судьи Тверского райсуда Москвы

Криворучко А.В. от 10.08.27 г., по делу 1-18/2017

подсудимого Барабаша К.В.,

осуждённого по мнению Криворучко А.В.

Апелляционная жалоба (дополнительная) 

Доброго рабочего дня. Пишу, как обещал.

Больше 3 недель прошло с моей краткой жалобы от 25.08.17 г., в которой я обращал внимание, что у меня нет на руках полного текста приговора Криворучко от 10.08.17 г., и что я нуждаюсь в ознакомлении с материалами нашего дела после ударного труда над ними Криворучко. Чтобы Вы знали – по сей день у меня ни приговора, ни ознакомления. Сами понимаете, мнение моё о качестве Вашей работы лучше не стало. Но надежды я не оставляю. Давайте пока что поделюсь частью своих соображений о том, как рассматривать мою жалобу.

1. Прошу допросить следующих свидетелей.

1.1. В первую очередь – свидетелей, которых Криворучко соблаговолил допросить, но сделал это со всей присущей ему заинтересованностью в неблагоприятном для подсудимых исходе дела: обрывал говоривших в самых интересных местах, сбивал свидетелей со связного изложения, снимал вопросы, способные раскрыть обстоятельства, свидетельствующие о невиновности подсудимых, не давал свидетелям заявлять ходатайства и делать заявления. Не давал защите обращать внимание на имеющие важное значение для дела обстоятельства, которые необходимо занести в протокол.

Знаю, что таких свидетелей много, но, поверьте, их станет меньше, если их допрашивать по-честному, давая полностью и последовательно излагать защите – вопросы, а свидетелям – ответы. Это касается и свидетелей защиты, и свидетелей обвинения.

1.2. Свидетелей, которых Криворучко допросить отказал. Достаточно, если это будут указанные в обвинительном заключении Легоньков В.М., Володько В.А., Асоева О.П., Лаврухин В.В., Илюхин К.В., которых отказались допрашивать гособвинители, но не защита.

1.3. Свидетелей Власова П.П. и Пономарёва И. (Ф.И.О. ложные) на тех же условиях, что и свидетелей защиты, в целях соблюдения равенства сторон в представлении доказательств и для опознания свидетелей, то есть огласить подлинные данные их личности, а главное – в условиях визуального наблюдения за ними всеми участниками судебного процесса.

1.4. Секретаря Криворучко – Сафину Е.Р. для подтверждения фактов совершённых Криворучко беззаконий и выявления личностей инициаторов этих беззаконий.

1.5. Судебных приставов, работавших 25.01.17 г. в Тверском райсуде г. Москвы, для установления, кто из них в тот день избивал моего защитника Суханова А.А.

1.6. Представителя прокуратуры Фролову Е.С. – гособвинителя по нашему делу – для конкретизации состава постоянно упоминаемой ею «социальной группы» представителей власти (госслужащих, чиновников), в интересах которой она уже неоднократно обвиняет меня в унижении и разжигании ненависти по отношению к названной группе, а по сути необоснованно препятствует огласке беззаконий безответственных сотрудников полиции, министров и президентов, покушаясь на свободу политической дискуссии в РФ и право граждан РФ на участие в референдуме.

1.7. Сотрудников МВД (ЦПЭ), пытавшихся проводить обыски, приводы и задержание подсудимых (на тот момент свидетелей и подозреваемых), для справедливой оценки законности действий этих сотрудников.

1.8. Следователя Талаеву Н.А. для разъяснения, наконец, существа обвинения согласно уголовно-процессуальному закону.

Для допроса лиц, указанных в пп. 1.3. – 1.8. выше, прошу обеспечить их явку, учитывая обладание ими государственно-властными полномочиями и, пусть паршивое, но выполнение ими их должностных обязанностей.

2. Прошу допросить следующих специалистов.

2.1. Опять же, сперва – специалистов, которых Криворучко соблаговолил допросить, но сделал это со всей присущей ему заинтересованностью в неблагоприятном для подсудимых исходе дела: обрывал говоривших в самых интересных местах, сбивал специалистов со связного изложения, снимал вопросы, способные раскрыть обстоятельства, свидетельствующие о невиновности подсудимых, не давал специалистам заявлять ходатайства и делать заявления. Не давал защите обращать внимание на имеющие важное значение для дела обстоятельства, которые необходимо занести в протокол.

2.2. Специалистов, которых Криворучко допросить в таком качестве отказал. Это Болдырев Ю.Ю. и Сулакшин С.С. – специалисты в области политологии, Левонтина И.Б. – специалист в области лингвистики, Миронов Б.С. и Навальный А.А. – специалисты в области публичной политики.

3. Прошу рассмотреть следующие ходатайства, которые отказался рассмотреть Криворучко.

3.1. Об обеспечении возможности подсудимому Парфёнову В.Н. пройти медицинское освидетельствование и получить квалифицированное лечение у глазного врача, невозможные в СИЗО г. Москвы (заявлялось Парфёновым В.Н. устно в судебном заседании 10.07.17 г.).

3.2. О назначении подсудимым защитников помимо адвокатов (общественных защитников), в частности мне – Евстифеева С.А. (заявлялось мною письменно, исх. СИЗО-2 №Б-455 от 24.07.17 г.).

3.3. Об ознакомлении подсудимых с материалами дела, в первую очередь – с протоколами всех прошедших дней заседания, и о предоставлении защите возможности копировать отобранные подсудимыми при ознакомлении материалы дела собственными техническими средствами с выдачей копий протоколов и других материалов подсудимым (заявлялись мною письменно, исх. СИЗО-2 №№ Б-402 от 24.11.16 г., Б-425 от 14.12.16 г., Б-15 от 24.01.17 г., Б-4 от 12.01.17 г., Б-21 от 26.01.17 г., Б-41 от 08.02.17 г., Б-60 от 17.02.17 г., Б-82 от 03.03.17 г., Б-94 от 12.03.17 г., Б-101 от 15.03.17 г., Б-117 от 22.03.17 г., Б-132 от 29.03.17 г., Б-157 от 05.04.17 г., Б-186 от 13.04.17 г., Б-192 от 14.04.17 г., Б-205 от 18.04.17 г., Б-219 от 21.04.17 г., Б-233 от 25.04.17 г., Б-241 от 28.04.17 г., Б-291 от 17.05.17 г., Б-304 от 26.05.17 г., Б-386 от 28.06.17 г., Б-396 от 30.06.17 г., Б-414 от 04.07.17 г., Б-427 от 12.07.17 г., Б-431а от 13.07.17 г., Б-435 от 14.07.17 г., Б-442 от 18.07.17 г., Б-444 от 19.07.17 г., Б-446 от 20.07.17 г., Б-449 от 21.07.17 г., касательно новых материалов дела также заявлялись защитой письменно, исх. СИЗО-2 №№Б-458 от 30.12.16 г., Б-49 от 13.02.17 г., Б-64 от 20.02.17 г., вх. №Тверского райсуда Москвы 27780 от 13.06.16 г.)

3.4. Об ознакомлении подсудимых со всеми непроцессуальными обращениями, поступившими по делу в Тверской райсуд Москвы (и в Московский горсуд), и выдачей их копий подсудимым (заявлялось впервые мною устно в судебном заседании 9.03.17 г.).

Ходатайства, указанные в пп. 3.1. – 3.4. выше прошу рассмотреть судом апелляционной инстанции незамедлительно, решения по ним прошу довести до подсудимых в кратчайшие сроки в письменном виде. Моего защитника прошу уведомить по телефону голосом не менее, чем за двое суток до моей доставки в суд для названного ознакомления в целях обеспечения моего права пользоваться юридической помощью защитника при этом ознакомлении.

3.5. Об опознании свидетеля Власова П.П. (Ф.И.О. ложные) (заявлялось Мухиным Ю.И. письменно 13.07.17 г.).

3.6. О вынесении частного определения в связи с допросом свидетеля Власова П.П. и свидетеля Пономарёва И. (Ф.И.О. ложные) (заявлялось Мухиным Ю.И. письменно 2.03.17 г.).

3.7. О вынесении частного определения в связи с нарушением права подсудимых пользоваться помощью избранного ими защитника (заявлялось Мухиным Ю.И. письменно 9.03.17 г.).

Ну, что ещё… Надо бы мне Вам сообщить, какие доказательства я прошу исследовать. Но Вы сперва хотя бы с вышеуказанным разберитесь. Потому как выполнение только одного п. 3.3. в значительной степени обусловит моё видение, какие доказательства Вам следует исключить, какие приобщить, а какие исследовать заново. А то я ж понятия не имею, что там Криворучко накрутил в материалах дела с доказательствами сторон, в каком объёме и виде приобщены доказательства, появившиеся уже при рассмотрении дела в суде.

Что пока что точно Вам надо готовить – это аппаратуру для просмотра в апелляционном заседании видеороликов. Каких – я позже сообщу. Да и имеющиеся у защиты аудиозаписи разбирательства по делу в Тверском райсуде Москвы, похоже, тоже придётся слушать ради удостоверения замечаний защиты на протоколы, которые Криворучко, подозреваю, сфабрикует ещё более лживо, чем фабриковал протоколы тех заседаний, когда решался вопрос наших мер пресечения. Кстати, чтобы Вы понимали, что на самом деле творилось в судебном заседании – прилагаю к этой дополнительной жалобе распечатки некоторых репортажей с заседания и прошу приобщить их к материалам дела. И подумайте, кто там у Вас есть из лингвистов, политологов: ходатайства о назначении повторных экспертиз скорее всего будут заявлены, если, конечно, Вас не озарит вовсе исключить из числа доказательств ту ересь, что затесалась туда благодаря следствию, обвинению и Тверскому райсуду Москвы.

Знаете, всего этого безобразия могло и не быть, если бы на обращения подсудимых адекватно реагировали хотя бы председатели Тверского райсуда Москвы и тем более Московского горсуда. Но Солопова О.Н. на мои обращения стала отвечать только после того, как я их стал отправлять Лиху Одноглазому Егоровой О.А. Ну, а Егорова О.А. – Вы же сами за неё разбираете все наши обращения, а ей в её «девичьей башне» и без нашего дельца, судя по информации из открытых источников, есть чем заняться. И создаётся устойчивое впечатление, что действительно существует пресловутая «социальная группа» представителей власти, которые представляют себя самой властью и сообща покрывают друг дружку, сражаясь до последней капли стыда с теми, кто позволяет себе их критиковать.

Так чтобы не дать Вам и/или управляющей Вами Егоровой О.А. взять ещё грех на душу в части пособничества вынесению нам, политзаключённым организаторам референдума по законодательному закреплению механизма ответственности перед народом высших органов власти по итогам их деятельности (ответственности прямой и неотвратимой, а не как сейчас), неправосудного приговора – прошу передать рассмотрение апелляционных жалоб по нашему делу в Московский облсуд в целях повышения вероятности справедливого разбирательства по жалобам. И прошу организовать мою доставку из СИЗО-2 в суд апелляционной инстанции для моего непосредственного участия в рассмотрении этих жалоб.

Fac id, quod est humanitatis tuae**

18.09.17 г.

В судебную коллегию по уголовным делам

Московского горсуда

на приговор судьи Тверского райсуда Москвы

Криворучко А.В. от 10.08.17 г., по делу 1-18/2017

подсудимого Барабаша К.В.,

осуждённого по мнению Криворучко А.В.

Апелляционная жалоба (дополнительная №2) 

Продолжаем разговор 

Во первых строках благодарю за заботу о моём быте и условиях подготовки к апелляционному заседанию. Вижу, моя оценка корпоративного судейского братства не осталась незамеченной: 31.10.17 г. вместо долгожданного вывоза в суд продолжать знакомится с делом меня с вещами вывели из блока, где я содержался, и перевели в ещё более изолированный специальный блок, где содержатся ожидающие пожизненного заключения. Почему уверен, что благодарить нужно именно Вас? Да открыл 103 ФЗ о содержании подозреваемых и обвиняемых – а там все основания отдельного содержания прописаны в ст. 33, из которой логически следует, что мой перевод спустя год нахождения на одном месте в неизменных обстоятельствах и в отсутствии угроз моим жизни и здоровью возможен только по решению лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело: по Вашему решению! А говорят, Вы должны быть беспристрастны… Вы бы так оперативно на мои ходатайства реагировали, как на мою иронию. 

Теперь о ходатайствах. Ничего Вами не сделано! Невозможно полноценно готовиться к обжалованию и писать жалобы, не увидев все материалы дела со всеми доказательствами – а меня с ними в полном объёме так и не ознакомили. Следователь Талаева Н.А. 23.09.16 г. удовлетворила ходатайство тогда ещё моего защитника Чернышёва А.С. от 20.09.16 г. о совместном со мной просмотре содержимого информационных носителей (листы 357-358 т.20 дела в том его виде, в котором я его застал), но возможность сделать это в установленный судом сокращённый по её же ходатайству срок не представила. А Криворучко этому значения не придал, отслушал всё дело, не беспокоясь, что подсудимые не знакомы с его материалами и просят ознакомления с последними, и за всё прошедшее с оглашения приговора время организовал мне лишь один формальный и неожиданный, суть без предупреждения и, соответственно, без возможности подготовиться, выезд в суд 25.20.17 г., где я за полный рабочий день в углу проходного коридора конвойного помещения с рукой, прикованной к ножке столика для досмотра вещей, на одолженные листы успел сделать необходимые мне выписки только из томов №№22, 23, 26-31 дела. Никаких вещественных доказательств мне для ознакомления не принесли, просмотр дисков не организовали, защитника моего о дате этого «ознакомления» не уведомили, хотя я неоднократно ходатайствовал ещё до прений, начиная вроде с 6.06.17 г. (указал бы точнее – да это как раз в томах 24-25 дела, до которых я не допущен), о совместном ознакомлении с дисками с защитником и заведомом уведомлении нас об этом. 

Такое «ознакомление» свидетельствует не просто о неспособности, а и о нежелании Криворучко представить подсудимым материалы дела для фиксирования всех доказательств невиновности. Подтверждает такой вывод и расписка, взятая у меня судом 21.04.17 г. (лист 177 т. 23): когда дело уже слушалось полгода – Криворучко решил таки дать мне пару-тройку часов познакомиться, но не с требующимися в первую очередь дисками и протоколами допроса в суде свидетелей, не со свежими судебными материалами дела, а с частью материалов, что Талаева продолжила досылать в суд после окончания нашего «ознакомления» с делом. В этой расписке число страниц, суть листов, 20 тома, с которыми я вроде как ознакомился, исправлено чужой рукой, очевидно потому, что листы впоследствии были добавлены в этот том. О фабрикации материалов дела «задним числом» говорит и наличие листа 83 «а» в томе 23, и отсутствие в деле доводов (вообще отсутствие текста) упомянутого в документе, именуемом Криворучко протоколом предварительного слушания (лист 92 т. 22), заявленного 10.11.16 г. отвода обвинителю Сопоцинской, и прочие облегчающие подтасовку фактов несоответствия документа, названного Криворучко протоколом заседания, УПК РФ. Так протокол согласно п. 14) ч. 3 ст. 259 УПК РФ обязательно должен содержать основное содержание выступлений сторон в прениях – а в «протоколе» Криворучко нет ни полслова из выступлений в прениях Мухина, Соколова, Чернышёва (о хотя бы приобщении текста прений Чернышёва А.С. в «протоколе» вообще ничего не сказано) и Барабаша. А ведь приведённые названными лицами в прениях доводы в подавляющем своём числе уникальны и не повторяются более нигде. В итоге такие доводы и связанные с ними существенные для дела обстоятельства совершенно не упомянуты в так называемом приговоре и не учтены в выводах Криворучко. Например, обстоятельства незаконности состава суда, что в прениях подробно оценивал я. Содержимое даже кое-как исследованной («прокрученной») в суде части электронных носителей информации с аудио- и видеозаписями, на которые ссылалось обвинение, результаты осмотров, прослушивания этого содержимого в нарушение п. 12) ч. 3 ст. 259 УПК РФ в «протоколе» также отсутствуют. Для исключения же возможности проверки «протокола» по времени в нём в нарушение п. 1) ч. 3 ст. 259 УПК РФ Криворучко не указал время окончания (перерыва) заседания за 9.11.16, 10.11.16, 23.11.16, 13.12.16, 27.12.16, 11.01.17, 25.01.17, 9.03.17, 13.07.17, 20.07.17, ну и 10.08.17 гг. Как я и предполагал, Криворучко испугался вызвать нас с защитой для сверки имеющихся у нас в суде аудиозаписей судебного заседания с «протоколом», заведомо отказавшись удостоверить наши замечания, даже не заслушав их полностью по итогам такой сверки. Напомню, что речь идёт о «протоколе» и замечаниях на него за 35+2=37 дней, и невозможно сверить с аудиозаписью и описать все имеющиеся замечания даже за один месяц, тем более, находясь в изоляторе. При этом «протокол» не изготавливался по частям, суть по дням, а время ознакомления с ним не было продлено на разумный срок, несмотря на ходатайства подсудимых и 10-ти месячный срок рассмотрения дела. Полагаю, такая задержка и в итоге неисполнение протокола намеренно использованы для затруднения подсудимым подготовки к прениям и далее к обжалованию так называемого приговора: ведь теперь любые доводы к апелляционной инстанции, опирающиеся на реальные обстоятельства, извращённые в «протоколе», можно ложно воспринять, как замечания на этот «протокол», которые проще сразу отклонить, чем вникнуть в суть таких доводов. А всё потому, что протокол нужно делать вовремя, а не после приговора, который вообще-то должен следовать из готового протокола, как одного из доказательств. 

В нашем случае приговор вообще отсутствует, что подтверждает сам Криворучко, направив мне в ознаменование года нашего знакомства 9.11.17 г. письмо, где одновременно упомянуто, что вручённая мне копия «приговора» заверена надлежащим образом (при том, что даже штамп для такого заверения подразумевает нумерацию листов – но Криворучко листы не нумерует, чтоб легче было добавлять и изымать их задним числом), страницы нумерацию не содержат (при том, что я указывал не на отсутствие номеров страниц, а на отсутствие номеров листов), однако копию приговора, надлежащим образом заверенную, он теперь мне якобы заново направляет, но уже не на 6-е (шестые, как в случае с получением мной копии «приговора» первый раз 16.08.17 г.), а на 95-е (девяносто пятые, как в этот раз 13.11.17 г.) сутки. И снова вместо копии приговора я получил те же листы, что и в прошлый раз: не пронумерованные, небрежно набранные – пользы от которых разве то, что на восьмой подряд странице в них суд сообщает об установлении, что, оказывается, идейным вдохновителем организации и автором материалов, признанных экстремистскими, является не кто-то из подсудимых, а некий Мухин Ю.Т. Так есть ли вообще приговор в нашем деле? Разберитесь. 

Или разберитесь уже сразу, был ли вообще судья в нашем деле. Ведь не зря подсудимые заявили Криворучко большое число мотивированных отводов, каждый раз по новому ранее неизвестному основанию. Слушать и обсуждать большую часть этих отводов Криворучко в нарушение ст.ст. 47, 61, 64, 65 УПК РФ не пожелал, а о части из них лишь упомянул 10.04.17 г. без оглашения и учёта конкретных упомянутых в отводах каждый раз разных обстоятельств, относящихся согласно ч. 2 ст. 61 УПК РФ к иным и требующих, как минимум, обсуждения сторонами и разрешения судьёй в совещательной комнате. Этого ни 10.04.17 г., ни позже сделано не было, о чём Криворучко не постеснялся даже написать в своём «протоколе». Конечно, такое поведение Криворучко и без знания о его прежних «карьерных достижениях» подрывает доверие к нему, как к судье, подтверждая опасения подсудимых о заказном характере нашего дела и действующей против подсудимых организованной группе из работников правоохранительных органов и судов, причисляющих себя к якобы существующей социальной группе госслужащих (чиновников, сотрудников полиции, представителей власти). Заинтересованность Криворучко в неблагоприятном для подсудимых исходе дела подтверждается и его вопиющей несправедливостью по отношению к подсудимым. Это и игнорирование нарушений, допущенных Талаевой на этапе следствия, в частности незаконный отвод защитника обвиняемых Чернышёва А.С., фабрикация признаков их уклонения от участия в следственных действиях (см. приложение 2), фактический срыв ознакомления их с материалами дела, а также саботирование их ходатайств. Это и служебный подлог Криворучко, в результате которого заявленные в предварительном слушании 10.11.16 г. отводы обвинению не соответствуют упоминанию о них в «протоколе» заседания на эту дату, по факту чего мне пришлось обращаться в следственные органы и квалифколлегию судей Москвы (исх. №№обращений из СИЗО-2: Б-355 от 14.06.17 г. и Б-356 от 14.06.17 г., соответственно). Это и отказ назначить повторные и дополнительные экспертизы при наличии противоречий в выводах проведённых исследований и опровержения друг друга выводами экспертиз, назначенных следствием. Это и сделанные в «приговоре» выводы о предварительном сговоре, не доказанном в отношении деяний, названных обвинением преступными, и потому не мотивированные в «приговоре». Это и наплевательское отношение к заболеванию зрения подсудимого Парфёнова В.Н., которому с учётом явно выраженной катаракты, заметной даже не специалисту и быстро развившейся за полгода регулярных поездок на суды в прокуренных автомобилях конвоя, сопровождаемых многочасовым нахождением в не менее прокуренных и сумрачных сборочных помещениях, – можно было даже при таком неправосудном осуждении в целях предотвращения окончательной потери зрения больным глазом заменить назначенное наказание более мягким или хотя бы потребовать обеспечить ему надлежащее обследование и лечение в перерывах между заседаниями. Это, наконец, выемка из приложения к моей предыдущей жалобе протоколов нашего заседания, выполненных СМИ «Медиазона» (см. приложение 1). Это СМИ особо отметило избиение при попустительстве Криворучко судебными приставами слушателей нашего дела в зале и моего защитника Суханова А.А., а также удаление по команде Криворучко из зала журналистки правозащитного центра «Род» за письменную (текстовую) трансляцию процесса в «Твиттер». Я эти материалы «Медиазоны», в том числе как содержащие сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение от наказания, согласно ч. 1 ст. 84 и ч. 2 ст. 86 УПК РФ направил Вам, как только собрал – и Вам принимать решение об их приобщении, а не Криворучко. Однако он их из приложений к жалобе изъял и прислал мне почти анонимно, как бы от Тверского райсуда Москвы, без каких-либо объяснений и сопроводительных документов. Может, он уже и тексты моих жалоб правит – а мы-то с Вами не в курсе? Он вообще кто такой на этапе моего обжалования его решения? Цензор? Успокойте товарища: он своё уже насудил, теперь без его инициатив разберёмся. 

Значит, план пока такой. 

1. Прошу вывезти меня для ознакомления совместно с моим защитником с материалами дела и вещественными доказательствами с предоставлением всех материалов и доказательств. Мне на суде их видно и слышно из клетки практически не было, да и не все их исследовали. О моём вывозе прошу уведомить нас с защитником заблаговременно и разрешить ему пользоваться собственными техническими средствами для снятия копий с указанных мной материалов во время ознакомления. 

2. Прошу организовать заседание суда с участием меня и моего защитника по сличению аудиозаписей заседания в первой инстанции с текстом так называемого протокола Криворучко для удостоверения замечаний защиты на этот так называемый протокол. О дате такого заседания прошу уведомить нас с защитником заблаговременно. 

3. Прошу приобщить и исследовать в апелляционном судебном заседании материалы, согласно приложениям к данной жалобе, как содержащие сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение от наказания. 

Кроме того, прошу помимо ранее направленных Вам в жалобах ходатайств: 

4. Установить интенсивность заседаний в апелляционной инстанции не чаще одного-двух раз в неделю. 

5. Предоставлять защите не менее получаса в начале каждого нового дня заседания в апелляционной инстанции для непосредственного общения защитников с подсудимыми, обмена вновь собранными доказательствами и согласования позиций по ним в условиях конфиденциальности. 

6. Разрешить видеосъёмку заседания в апелляционной инстанции техническими средствами лиц, присутствующих в зале, и вести аудиозапись заседания средствами суда с отметкой об этом в протоколе заседания и приложением полученных записей к материалам дела. 

7. Удовлетворить оставленные без должного внимания в первой инстанции мои ходатайства, заявленные 23.11.16 г., об учёте моего гражданства (лист 151 т. 22) и допустимости подробных эмоциональных выступлений сторон и недопустимости их прерывания (лист 152 т. 22), учесть их на всём протяжении апелляционного заседания. 

8. Копию полного решения суда апелляционной инстанции в двух экземплярах вместе с копией протокола его заседания по нашему делу в кратчайшие сроки направить на моё имя для обеспечения скорейшего его обжалования в случае такой необходимости. 

9. Приговор по нашему делу отменить ещё и по основанию п. 4) ст. 389.15 УПК РФ. 

10. Ходатайства, указанные в пп.1, 2 выше, прошу рассмотреть незамедлительно, решения по ним довести до подсудимых и защиты в кратчайшие сроки в письменном виде.

Юрий Игнатьевич, Валера, Саша, всем вам и вашим близким здоровья, крепости духа и пламенный привет от меня! Саша, с наступившей круглой датой тебя, от души за внимание, оказанное в связи с этим нашими близкими: отметили вовремя! -)

Добавлю ещё для судей. Ничего так на самом деле не разжигает ненависть к представителям власти, как одновременное обладание юридическим образованием и наблюдение за судопроизводством в РФ. Но важно другое. Сотни тысяч людей по России осуждены криворучками с не меньшим, чем в нашем случае, числом не просто подлостей со стороны правоохранительных органов и судов, а существенных нарушений уголовно-процессуального закона. Полученные этими осужденными и не отменённые приговоры неправосудны. И речь тут уже не об отсутствии в стране настоящих судей. Обладающие юридическим образованием меня уже поняли: речь тут об отсутствии в стране настоящих преступников! Ведь даже на самом деле преступив закон и будучи грабителем, насильником, убийцей с точки зрения нормального человека – но с точки зрения юриспруденции, если твой приговор неправосуден, то ты и не преступник вовсе, а законопослушный гражданин. И вот я не знаю, что хуже: то, что среди нормальных граждан, получивших сроки, штрафы и сломанную жизнь, есть те, кого больше не устраивает такое государство целиком – или то, что среди законопослушных граждан есть те, кого как раз очень устраивает государство, сделавшее из этих по сути грабителей, насильников и убийц жертв судейского произвола, невинно репрессированных, заслуживших реабилитации в обществе? 

Aliquis carnifici suo superstes fuit***

20.11.17 г.

 Кирилл Барабаш

* Смерть каждого человека, несомненно, наступит, но неизвестно когда.

** Поступай так, как велит тебе долг человека.

*** Есть и такие, что пережили своего палача.