За власть Советов на краю Старого света

Есть исторические факты, секретами вроде бы не являющиеся, однако хронически ускользающие от внимания.

К примеру: сколько было, по свежим следам русского 1917 года, случаев «можем повторить!» (с) – ?

Венгерскую коммуну, Баварскую коммуну худо-бедно помнят. А многие ли слышали о Бременской и Эльзасской советских республиках? О Гилянской – это Иран? О Лимерикской – это Ирландия? О Лабинской республике/республике Альбона – это Хорватия/Италия? О Словацкой – ну, это понятно где?

Сейчас редко вспоминают о череде африканских «социалистических ориентаций» второй половины прошлого века – и справедливо: что называется, проехали. И простое повторение вряд ли возможно даже в случае (не такого уж гипотетического) нового СССР в будущем.

Но задолго до того была и в Африке попытка пойти по русскому революционному пути, по пути создания рабочих Советов. Причём в самой-самой далёкой Африке.

Попытке этой уже век. И уроки, которые можно извлечь из её истории, совсем не устарели. Особенно урок быстрого и беспощадного термидора от тех, кто поначалу и поддерживал, и прямо подталкивал пролетариев, в одно мгновение (когда расценки на труд оба-на – и упали без малого в семь раз!) оказавшихся обездоленными – на восстание.

Как только – так сразу: как только восставшие подняли красный флаг, и выяснилось, что они не намерены делить олигархов ни на «неправильных» и «правильных» (внимание: тренд нынешней россиянской «революционности»!) – ни на «чужих» и «всё-таки-наших» (тренд «духоскрепной» контрреволюционности; те же яйца, вид сбоку). И тем более разбирать национальную и расовую принадлежность социальных упырей.

Надо отметить и то, что если европейские попытки, перечисленные выше, происходили по горячим следам 1917 года, когда в России вовсю шла революция в формате гражданской войны, то про южноафриканскую – 1921-22 гг. – этого уже не скажешь.

100 лет назад шахтёры золотых приисков южноафриканского Витватерсранда восстали против хозяев и негров

1921 год был богат на даты связанные с классовыми битвами шахтеров. В начале года отмечалось столетие шахтёрской республики Альбона в Истрии, несколько месяцев противостоявшей на протяжении месяца натиску итальянской королевской армии и формированиям фашистских сквадристов. Восстание итальянских и хорватских горняков там началось из-за того, что шахтовладельцы отказались дать оплачиваемый выходной день на католический праздник Сретения Богородицы.

Осенью 100 лет исполнилось самому значительному вооруженному столкновению на территории США со времен окончания Гражданской войны – знаменитой битве на горе Блэр. Тогда в Западной Виргинии вооруженная винтовками и динамитными шашками шахтёрская армия, составленная из членов отраслевого профсоюза UMW и анархо-синдикалистской федерации «Индустриальные рабочие мира», наступала на шахты, где их хозяева запрещали создание профсоюзов. Оборону держали штрейкбрехеры и агенты Пинкертона, вооружённые пулеметами. С неба на наступавших профсоюзников сбрасывали авиабомбы частные самолёты. А в шахтёрских городках шли перестрелки между прошахтёрскими выборными шерифами и пинкертоновцами, к которым в финале присоединилась армия.

В череде этих нестандартных вооружённых бунтов горняков самым неформатным стало восстание шахтёров-буров (потомков голландских колонистов) Витватерсранда – золотых месторождений на территории британского доминиона Южно-Африканский союз (ныне Южно-Африканская республика). Это было уже второе крупное вооружённое выступление в регионе за десятилетие – первым стало восстание генералов Марица, Бейрса и Де Вета на стороне немцев в 1914-1915 гг. После завоевания бурских республик британцами в 1899-1902 гг., интернирования больших масс населения в концентрационные лагеря и последующих принудительных переселениий многие африканеры, бывшие прежде мелкими фермерами, разорились. И пошли работать на прииски: труд тяжёлый, но хорошо оплачиваемый. Чернокожих к квалифицированной работе не подпускали. «Кафры» могли работать на приисках только грузчиками. Зато на конторской работе на шахтах и на должностях мастеров, управляющих владельцы рудников предпочитали использовать англоязычное белое население – ойтлендеров. Любви это у бурских шахтёров к ним не добавляло. Но в условиях начавшейся Первой мировой, когда рядом была немецкая Юго-Западная Африка, власти доминиона старались бурское население не провоцировать. И до поры до времени, пока зарплата квалифицированных горняков стабильно росла, все эти противоречия оставались под спудом. С началом мировой войны вместе с ростом цен и спроса на золото стабильно росли и зарплаты: за четыре года боевых действий золотодобытчики стали получать на 30% больше по сравнению с 1913 годом. А вот после окончания Великой войны цены на золото резко упали: со 130 шиллингов за тройскую унцию до 95. И капитаны золотодобывающей индустрии стали искать способ снизить издержки – избавиться от расовых предрассудков.

Митинг золотодобытчиков, недовольных снижением расценок

Горная палата Южноафриканского Союза приняла решение допустить на должности, требующие средней квалификации, цветных рабочих. В результате ставки оплаты труда для них упали с 20 до 3 шиллингов в день. Это решение вызвало бурю возмущения в шахтёрских рядах. Начались погромы под лозунгом «Мочи кафров и ойтлендеров». 28 декабря 1921 года на рудниках началась забастовка, бастующие стали создавать вооруженные отряды. Вспыхнувшими беспорядками хотели воспользоваться две силы: с одной стороны Национальная партия под руководством Джеймса Герцога – бурская элита, мечтавшая о воссоздании независимых республик, с другой Интернациональная социалистическая лига и недавно отделившаяся от нее Коммунистическая партия Южной Африки.

У африканерских высших классов на первых порах было довольно благодушное отношение к большевизму и Советской России. Они против империализма? Так и мы жертвы британского империализма! Про них говорят, что они агенты кайзера? Ну так и нам Вильгельм в свое время помогал. Они против капиталистов и буржуазии? Так и мы против! Богатые буры – землевладельцы, а банкиры и фабриканты – англичане!

Поэтому сначала националисты всячески подстрекали шахтёров к вооруженному бунту, снабжали оружием, инструкторами-офицерами, имевшими военный опыт, обещали помощь фермеров. Из шахтёров формировались коммандо по образцу тех, из которых состояли вооруженные силы Трансвааля и Оранжевой республики в период англо-бурской войны. В начале января коммандо численностью в полтысячи вооруженных рабочих провел показательный парад по улицам Йоханесбурга.

Баррикады на улицах Йоханесбурга

Леваки же, организовавшие профсоюзы, про преимуществу ойтлендеры (англоязычные евреи-интеллигенты или работяги-англичане) толкали их к захватной забастовке, созданию Советов и республики советского типа. Три месяца в условиях забастовки существовало двоевластие. Правительство Яна Смэтса, используя забастовщиков как рычаг и имея перед собой пример Ирландии, рассчитывало выторговать у Лондона больше полномочий. В это время по шахтёрским городкам ходили шахтёрские патрули. Коммандо распевали Red Flag, «Марсельезу» и гимн Трансвааля «Фолькслид», Полицейские тоже ходили по улицам, но не мешали недовольным работягам гонять чернокожих, которых те считали штрейкбрехерами, громить их посёлки и конторы шахтоуправлений и бить конторщиков.

Проповедь пролетарского интернационализма, которую вели среди забастовщиков коммунисты и левые лейбористы, была понята своеобразно. Шахтёры выступали под лозунгом «Трудящиеся всего мира, боритесь за Белую Южную Африку!» Зато идею о том, что не стоит торговаться с англичанами за автономию, а надо создавать собственную республику Советов, была усвоена намного лучше. Вооруженное восстание началось 6 марта 1922 года. Были захвачены города Бенони, Бракпан и Спрингс. Красногвардейские коммандо заняли пригороды Йоханесбурга Фордсбург и Йеппе, штурмовали городской почтамт и электростанцию. В Брикстоне полторы тысячи повстанцев осадили полицейский участок в котором заперлись и отстреливались полсотни копов, припасы для которых сбрасывали с самолётов.

Куда больше, чем само восстание, сливки бурского общества напрягли экспроприация имущества у богатых без разбора их национальной и расовой принадлежности и обобществление золотых рудников. Воспитанным голландской кальвинистской церковью в уважении к неприкосновенности частной собственности богатым бурам, да и просто религиозным бурам-селянам это казалось святотатством. Что потом использовало британское правосудие, обвиняя шахтёрских лидеров не только в мятеже, но и в грабежах.

Танки отправлющиеся на подавление бунта

Это стало моментом истины. Против восставших были брошены воинские формирования общей численностью в 20 тысяч бойцов. Половину из них составило бурское ополчение, зачастую те самые ветераны, что поначалу натаскивали шахтёров. Лидеры националистов, посмотрев на то, что могут учинить решительно настроенные социалисты, решили, что соглашатель Смэтс и его английские хозяева им все-таки ближе, чем атакующий рабочий класс. Силы были не равны, власти пустили против вооруженных винтовками золотодобытчиков артиллерию и броневики. Второй раз в истории африканского континента в боевых действиях была задействована бомбардировочная авиация. (В первый раз её использовали итальянцы в 1911 году, когда отвоевывали Ливию у Османской империи). После двух недель упорных боев 18 марта восстание было подавлено. Это произошло в тот же день, когда на другом конце земли в 50-ю годовщину провозглашения Парижской Коммуны большевики раздавили Кронштадтское восстание.

Двое лидеров восстания коммунисты Перси Фишер и Гарри Спендифф покончили самоубийством, чтобы избежать расправы и издевательств победителей. Они оставили после себя одну общую совместную записку в которой было сказано: «Мы умираем за то, во имя общего дела, в победу которого верим. Еще четверо из лидеров повстанцев были осуждены на казнь и отправились на виселицу, хором распевая Red flag. Еще один лидер восставших командир красного коммандо Бракпана Джон Гарсворти тоже был осуждён на смерть, но позже помилован.

В Коминтерне в далекой России события в Ранде тогда оценили сугубо положительно, как мощный удар по британскому империализму. За национальную и расовую ограниченность шахтеров конечно пожурили, но общее направление борьбы сочли верным. Тем более, что все существовавшие тогда организации цветного и чернокожего населения наперебой клялись в верности короне и науськивали власти на забастовщиков.

Памятник погибшим бойцам шахтерского коммандо в Бракпане

Хитрая тактика Национальной партии подстрекавшей шахтёров, а затем принявшей участие в расправе над ними принесла свои плоды. В 1924 году кабинет Яна Смэтса сменило коалиционное правительство Национальной и Лейбористской партий во главе с Джеймсом Герцогом. Для умиротворения недовольства шахтёров новые власти приняли Акт о согласии в промышленности, Акт о заработной плате и поправку к Акту о шахтах и труде, в которых был закреплен запрет привлекать на квалифицированные работы чёрных и признали профсоюзы, объединяющие белых пролетариев, их законными представителями в отношениях с работодателями. Параллельно было введено всеобщее избирательное право для всех белых, включая женщин, а в 1931 году Южно-Африканский союз стал независимым государством.

С тех пор пути компартии Южной Африки и белых рабочих навсегда разошлись. Коммунисты объявили, что отныне будут бороться за создание в Южной Африке республики туземного населения. А Национальная партия на долгие 50 лет отказалась от благодушия в отношении большевиков и стала главной антикоммунистической силой на континенте.

Дмитрий Костенко

Источник: АПН Северо-Запад