Крах империи и рассерженные патриоты

«Больным человеком Европы» позднюю Османскую империю называли задолго до Первой мировой войны.

Это, как водится, не помешало ей – в переходящей граблетрадиции «помним, гордимся, можем повторить!» – ввязаться в Первую мировую войну на австро-германской стороне.

Даром что за шесть лет до того лежащий под боком Турции остров Крит, воспользовавшись Младотурецкой революцией (не путать с произошедшей существенно позже Кемалистской, она же война за независимость Турции: об этом событии дальше) – объявил «энозис», сиречь возврат в родную греческую гавань.

А за два года до Первой мировой онезалежилась Албания, так что не только Африки и Азии, но и Европы у империи оставалось всё меньше.

Интересно и узнаваемо то, что целью Младотурецкой революции было восстановление конституции, милостливо дарованной подданным, но после первых крупных неудач вчистую обнулённой султаном Абдул-Хамидом II. (Всего через два года: времени на раскачку, знамо дело, не нашлось.)

Впрочем, и вскоре после революционного «восстановления» конституция быстро потеряла значение по причине (с французского 1799 года дело тоже революционно-привычное) государственного переворота, устроенного зачинателем и лидером революции Энвер-пашой.

Султанская монархия, кстати, при этом никуда не делась и не собиралась; что ж, в более известные годы и наличие в Италии короля ничуть не мешало Муссолини «дучить» по самое дальше некуда.

Однако некоторые младотурецкие наработки оказались предусмотрительными и весьма полезными на времена, когда Турции стало совсем худо.

Уже в разгар Первой мировой, в 1915-м, младотурки, опасаясь оккупации Турции Антантой, стали готовить в Анатолии структуры для возможной партизанской войны.

Эти структуры стали основой Общества защиты прав, которое и инициировало Кемалистскую революцию – до неё оставалось три года. (Кстати, одно из турецких партизанских соединений называлось Зелёной армией.)

В общем, когда победители Первой мировой, от Франции, Великобритании, Италии до (особо, по понятным и очень долгим историческим причинам, энтузиастически настроенной) Греции, бодро взялись за «окончательный демонтаж Турции» – нашлось кому принять меры, чтобы не потерять всё и навсегда. И правильные действенные меры тоже нашлись.

Дабы их осуществить, Турции пришлось пройти и через период двоевластия – когда одновременно действовали Великое национальное собрание Турции в Анкаре, ещё не столице, – и международно признанное правительство султана Мехмеда VI Вахидеддина в оккупированной столице Турции.

(Официально именовавшейся Константинополем, если кто не знал, аж до 1930 года, когда столицей была уже Анкара: гяуры, не гяуры – а турки ценили громкое имя Второго Рима.)

Характерно, что по инерции существующее (пусть и реально коронованное) охвостье старого режима по одёжке поражения протягивало ножки: может, уважаемые партнёры сочтут меньшим злом, просто пожалеют, а то и что-нибудь да оставят?..

А новая, революционная власть не заробела поспорить с превосходящими силами многих, дабы спасти то, что ещё можно спасти; дабы сделать итог крушения Османской империи минимально скверным для Турции будущего, по возможности – прекрасной. Да чтобы Турция просто не исчезла вчистую с карты и из истории, наконец!

Так, Великое национальное собрание отказалось ратифицировать Севрский мирный договор, по которому Турция теряла, в пользу Греции, всю свою европейскую территорию, кроме небольшого куска вокруг Стамбула. Теряла Армению, Смирну, Курдистан, арабские владения.

Сверх всего этого, разумеется, пресловутые «проливы», из-за которых столько нервов было истрёпано тогда и раньше (а порой треплется и сейчас) и в России – отходили, по Севрскому договору, под контроль держав-победительниц.

…В решающем сражении за будущую новую столицу новой Турции (конец августа 1921 года) греки имели более чем десятикратное превосходство только по пулемётам. У кемалистов лишь кавалерии было больше – и то далеко не настолько.

Однако, не располагая резервами и зайдя вглубь соседней страны по-наполеоновски далеко – примерно к середине сентября греки вынуждены были отступить. (В конечном итоге – в Грецию.) Большие военные дела тогда – и позже – решались быстрее, чем то «кое-где у нас порой» случается сейчас…

Понятно, что перетягивания территориальных и политических одеял было много. Плюс смежные события – турецко-армянская война с последующей советизацией Грузии и Восточной Армении.

Очень важное обстоятельство – взаимодействие со столь же молодой Советской Россией.

Крайне заинтересованной, в важнейшей частности – в ликвидации т.н. «кавказского барьера», нагромождённого дашнаками, грузинскими меньшевиками и Англией между Турцией и Россией. И потому оказавшей кемалистам поддержку и помощь столь щедрую, сколь это в ту пору было возможно. И финансами, и оружием.

Первым внешнеполитическим актом революционного правительства стало обращение председателя президиума ВНСТ генерала Мустафы Кемаля, будущего Ататюрка, к В.И. Ленину…

Стартовым итогом Кемалистской революции стал мало-мальски приемлемый, в отличие от Севрского, Лозаннский мирный договор. «Долгоиграющим» итогом – но это уже другая история – Турецкая республика.

В нынешние годы она – и «Турция от слова «тур», и колоритный почти-султан Реджеп Тайип Эрдоган, наиуважаемейший из заклятых и наизаклятейший из уважаемых партнёров Кремля… И разные прочие «турецкие потоки» и «помидорами не отделаются» (спойлер: отделались).

Добавлю, что попереживать по поводу «величайшей (турецкой) геополитической катастрофы» вековой давности в нынешней Турции охотники имеются, в т.ч. сам Эрдоган...

Но драпировать мавзолей Ататюрка в Анкаре пока не додумались.

Вячеслав Горбатый