Не прерывая яростного письма

 Почти все мои статьи и книги носят оборонительный характер. Да, не агрессивный, а оборонительный. Я просто опровергаю ложь, вношу ясность.

Владимир Бушин

25 декабря ушел из жизни советский писатель и публицист, фронтовик, настоящий коммунист Владимир Сергеевич Бушин.

Увидев свет в год смерти Ленина, он был немногим моложе послеоктябрьского века своей страны и мира. И даже по лучшим советским меркам – на редкость соответствовал этому: работал, без малейшего снижения качества, до последних дней жизни. Даже до часов.

Как мало кто другой умел дать идейный бой (и мастер-класс идейного боя) наследникам «тысячелетнего Прежде» (В. Маяковский). В их уже тридцатилетний праздник горбачёвско-ельцинского непослушания, плавно перешедший в мало отличающийся путинский праздник послушания. (Лишь бы праздник любой ценой и как можно дольше! А там – и как нельзя... Но это уже ненадолго.)

Чёрно-жёлто-белое присвоение-препарирование советской истории было для В. Бушина ничуть не приемлемей, чем бело-сине-красное: в сортах контрреволюции, как говорится, не разбирался.

Так что можно без преувеличения сказать: всегда доказательная страстность бушинских статей и книг стала одной из важных причин, по которым в РФ не произошло (по явлинско-савельевско-энтеовски – так и не произошло) декоммунизации-зачистки а-ля Прибалтика/Грузия/Украина.

Вполне возможно, что и решающей причиной.

При этом В. Бушин не давал в обиду «своим», привыкшим рубить сплеча – тех, кто по форс-мажорным историческим обстоятельствам вновь оказался у «своих» не в чести… (Как, скажем, Б. Пастернак, О. Мандельштам, А. Ахматова и другие «назначенные» перестройкой «лучшими»: медвежья, увы, услуга!) Одновременно демонтируя антисоветские, сталинофобские схемы-иллюзии насчёт подобных имён.

Но и по отношению к явным идейным врагам, вроде Е. Евтушенко, обходился без натужного «ненавижу и в упор не вижу». Слишком хорошо понимал, что «поэзия состоит из всего на свете» (Н. Хикмет).

Несколько характерных отзывов младших современников Бушина – товарищей по делу «борьбы за освобождение человечества» (Н. Островский).

Дарья Митина:

Светлая память одному из самых блестящих умов нашего столетия, эталону порядочности и принципиальности, под влиянием которого сформировалось не одно поколение.

Бушин легко встаёт в один ряд с Герценом, Чернышевским, Писаревым, Добролюбовым. Без шуток. По масштабу таланта вполне сопоставим. Мне всегда думалось: вот пока жив Бушин, наше дело не так плохо, как кажется... Причем он мне ещё в 1991 г., когда мы с ним познакомились, казался глубоким стариком...

Дмитрий Чёрный:

Совесть Эпохи ушла…

Он опровергал долгой и плодотворной жизнью законы внешнего Хроноса, доказывал, что Советское Время, синхронизированность с Эпохой – способны биться внутри каждого, давать силы творить. Давать силы Советской Правды – бичевать, как только он, равный, мог – подлеца Солженицына, «мастера первого плевка», коему «президент всех россиян» радостно открывал памятник на Таганке. И это значило, что современнику-противнику Солженицына надо, необходимо «жить долго, жить на'зло» – как говорил герой-Мересьев в том самом фильме...

Иллюзии, конечно, улетучивались у всех патриотов. Один Проханов остался в прокремлёвской добровольной ссылке «по уму» – путинизм не лечится...

Когда прошло обольщение «президентом всех россиян» – а тогда, увы, многие клюнули на прохановщинку, на политику задобрения патриотов, – Бушин с характерной строгой иронией бичевал и Путина. Никаких тут не было табу, и быть не могло – сколь велик Бушин и сколь ничтожен на его фоне врунишка этот питерский... Успел разглядеть двойного агента в том, который увешивал лукавыми наградами не одних олигархов. Бушин был и остаётся эталоном большевистской публицистики. КПСС, бывшая совестью Эпохи – канула в Лету, а он, самозахватом, самоволкой – Совестью Эпохи стал, продолжал быть, продлевая тем и Эпоху в нас! Доказывая, что и чёрная полоса исторической антитезы, Постэпохи – не бесконечна, при адекватном противлении, понимании, рукотворно сгинет. Но лишь перед напором масс, а не публицистов-одиночек.

Андрей Шигин:

Памяти Владимира Сергеевича Бушина (24.01.1924 – 25.12.2019)

* * *
Чёрная дата есть чёрная дата -
Новой утратою полнится груз.
В день этот чёрный был спущен когда-то
Флаг государства Советский Союз…

Ныне же снова вонзается в душу
Сквозь пулевые пробоины дат:
«Умер Владимир Сергеевич Бушин…»
Что же… Прощайте, товарищ Солдат!

Вы заслужили свой отдых в грядущем!
Мы же ещё повоюем вполне -
Флаг наш не сорван, а только приспущен
В память о павших на этой войне.

25.12.2019

Сергей Шаргунов:

Дерзость и злость множества его текстов создаёт ощущение, что он цветущий молодой человек. Но ушёл он в девяносто пять. Немного не дожив до девяноста шести. Не прерывая яростного письма.

Да, не прерывая ни на день. Смерть эта стала скоропостижной и неожиданной – цифры тут ничего не меняли.

Прощание с Владимиром Бушиным состоялось 27 декабря в Центральном доме литераторов. (Это, напомним, недалеко от того самого Белого Дома – Дома Советов 1993 года.)

В воспоминаниях собравшихся у гроба коллег – писателей, журналистов, воинов (младший тёзка, полковник Квачков) представал человек, который перво-наперво очень удивлял тех, кто был знаком с ним только по прочтённому, – когда узнавали его возраст… (Представляли себе автора в самом прямом смысле молодого, а ему без малого век.)

Озвучен был и тезис, что творческий подвиг Владимира Бушина стал своеобразной «Сталинградской битвой»: в борьбе с антисоветско-антикоммунистическим вторжением, «осенённым» именем Солженицына, наступил коренной перелом. Пусть до победы ещё далеко, а бед впереди ещё много – пора великого отступления уже в прошлом и не вернётся.

При этом отмечали, что в полемике автор не опускался до брани и оскорблений: не нуждался в подобном – давить, что называется, на психику, брать истерикой и т.д. Даже во времена, когда такого хватает под всеми знамёнами (а под антисоветскими, по понятным причинам, и преобладает).

Не случайно Юрий Мухин сказал о Владимире Бушине, что единомышленниками во всём они не были – но со времени газеты «Дуэль» были соратниками. И особого уважает старшего коллегу за своеобразный талант, сродни великим детективам вроде Шерлока Холмса – умение разобраться в каждой избранной теме и предъявить неотразимые доводы: вот злодей, а вот невиновный.

А Владимир Квачков сказал – со своей твёрдой христианско-фундаменталистской платформы – так: хоть Владимир Бушин не скрывал своих столь же твёрдо атеистических, марксистско-ленинских взглядов – там, где он сейчас, атеистов нет, а есть воинство Христово.

Каждый вправе соглашаться или не соглашаться с такой картиной. В любом случае – картиной, величественности не лишённой.

Но дело в том, что сам Владимир Бушин высказался и на эту тему – подняв её над вопросом-без-ответа «есть бог или нет, и что он, если он есть, сделает с теми, кто в него не веровал»:

…Что ж, ошибались мы во многом,
Но первыми прорвали мрак.
И в Судный день, представ пред Богом,
Мы развернём наш Красный Флаг.

…И вот что – не так давно – этот лишь по календарю постаревший человек рассказывал о себе, оглядывая свою Большую Жизнь:

Моя первая попытка напечататься была связана со смертью Горького. Я написал как бы стихотворные строки, полные горя, послал в «Пионерскую правду». Ну, мне ответили: спасибо, дорогой Вова, учись, читай Пушкина, Некрасова.

По-настоящему я стал публиковаться во фронтовых газетах. Моим крёстным отцом стал Сергей Александрович Швецов. После войны он работал главным редактором «Крокодила», а в газете «Разгромим врага» нашей 50-й армии у него была должность «фронтовой поэт». Я послал туда что-то трогательно-лирическое:

Всё ближе заветная дата.
Я верю, что в этом году
Усталой походкой солдата
Я к двери твоей подойду...

В ответ получил письмо из редакции: «Товарищ Бушин, некоторые товарищи сомневаются: «А не сдул ли он это откуда-нибудь из журнала?» Ну, я, конечно, загордился, потому что плагиат – это уже литературное явление. Написал в редакцию, рассказал, как они просили, о себе, и с тех пор меня регулярно печатали.

Первые деньги «литературным трудом» я заработал в 1945-м, когда нас перебросили на Дальний Восток. Это была премия в литературном конкурсе – нужно было написать стихи на мотив «Вставай, страна огромная». Я предложил текст, который понравился. Получил деньги, а куда их девать?.. Купил ведро молока, и мы распили его всем нашим взводом…

Я поступал в Литературный институт со стихами. Помню, пришёл к знаменитому зданию на Тверском бульваре, время летнее, вокруг ни души. Робко озираюсь по сторонам, смотрю – висят на стене приказы, объявления: «Белинскому предоставить отпуск на две недели»... «Пушкину объявить выговор»... «Бальзак – благодарность…» Боже мой, куда я попал… А потом оказалось, что Белинский – это Яша Белинский (забытый сейчас поэт, автор песни «Не стареют душой ветераны»), Пушкин – чемпион Москвы по боксу в среднем весе, Бальзак – поэтесса, которая в 60-е годы была известна под псевдонимом Ирина Снегова…

С поступлением не заладилось. Все рукописи и документы мне вернули: «Не прошёл творческий конкурс...» Я знал, что директор института – Фёдор Васильевич Гладков, автор знаменитого в те годы «Цемента». Узнал адрес и послал ему свои опубликованные стихи и письмо, в котором высказал предположение, что стихи мои даже не читали. Через несколько дней получаю телеграмму: «Вы допущены к экзаменам».

На нашем очень плодовитом курсе учились Бондарев, Винокуров, Тендряков, Солоухин, Бакланов, Асадов, Поженян, Друнина, Регистан… Все с 1923-1924 года.

Если вспоминать писателей, которых доводилось видеть... – несколько раз встречал Пастернака. Однажды в консерватории (я в студенческие годы часто там бывал) смотрю – стоит в фойе, держит в руке лишний билетик. Подхожу, говорю: «Борис Леонидович, вы отдаёте билет?» – «Почему отдаю? Я его продаю!» Но у меня был билет, я просто подошёл, чтобы сказать ему хоть какое-то словцо…

Сейчас часто с сарказмом повторяют фразу: «Пастернака не читал, но осуждаю». Хотят таким образом заклеймить советских писателей-реакционеров, а заодно и всю советскую власть. Дескать, съехались все на заседание, никто не читал и стали обсуждать… Это неправда. Во-первых, рукопись романа «Доктор Живаго» прочитали в «Новом мире», и она была обстоятельно отрецензирована. Очень многие книгу прочли. Даже я, не будучи тогда членом Союза писателей. Ко мне рукопись каким-то вполне легальным образом попала от писательницы Екатерины Шевелёвой. Я прочитал первую часть, а вторую читать не стал. Всё мне показалось так банально... Это был другой Пастернак.

Вообще «Доктора Живаго» не приняли очень разные по своим вкусам и взглядам писатели. Не только коммунисты Симонов и С.С. Смирнов, но, например, и Ахматова. Есть у кого-то в воспоминаниях, как она приехала к Пастернаку на такси и попросила водителя: «Вы не уезжайте, я, наверное, скоро вернусь». И она действительно быстро вышла от Бориса Леонидовича, после того как изложила свои соображения о его романе, а он их отверг…

Ахматову я видел два раза. Впервые – в 1946 году, я только демобилизовался. Вечер в Колонном зале вёл Алексей Сурков (казалось бы, Сурков очень далёк от Ахматовой, но он благоволил к ней и всячески помогал). Ахматова была ещё не стара, величественна, в белой шали.

Валентин Распутин однажды написал, что Ахматова писала мужественные, патриотические стихи в осаждённом Ленинграде… Это не так. По некоторым сведениям, именно по личному указанию Сталина Ахматову из Ленинграда эвакуировали на самолёте. И уже в феврале 1942 года она написала в Ташкенте эти стихи:

Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мёртвыми лечь,
Не горько остаться без крова, –
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.

Тут можно поспорить… Ну, как это: «…не страшно под пулями мёртвыми лечь»… Я думаю, Юлия Друнина именно ей в ответ написала:

Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу – во сне!
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.

Один писатель-фронтовик написал, что мы будто бы встретили начало войны очень легко, отнеслись, как к перерыву в каникулах – вот, мол, сейчас разгромим агрессора и вернёмся к мирной жизни… Но есть фотографии, посмотрите на лица тех, кто слушает выступление Молотова по радио в 12 часов 22 июня, столпившись на улице у репродукторов. Люди всё поняли – пришла огромная беда!

Другая версия: мы якобы надеялись, что германский рабочий класс никогда не пойдёт против советского рабочего класса. Да откуда у нас могла возникнуть такая мысль, если мы видели, что германский пролетариат пошёл против польского, французского, английского пролетариата!

А ещё один автор пишет: «Когда же мы, наконец, поймём, что мы воевали не против немцев, а против фашистов». Нет, мы воевали против немцев. Сталин в 1942-м, в трудную для нас пору, сделал заявление: «Гитлеры уходят и приходят, а немецкий народ, немецкое государство остаются». Но уже в его обращении 9 мая 1945 года он говорил, что кончилась война славянских народов против немецкого нашествия, ни о каком фашизме он даже не упомянул…

В сущности, последние двадцать с лишним лет я занимаюсь одним и тем же делом – воюю против клеветы на советское время и на деятелей этой эпохи. А сталкиваюсь с клеветой, глупостью, невежеством постоянно. То в газете что-то ляпнут, то по телевизору, то в повседневной жизни… Вот, например, недавно довелось услышать эмоциональное высказывание: «Подумать только, Ленин говорил, что любая кухарка может управлять государством!» Я отвечаю: «Но это же только идиот мог сказать такое!» И цитирую Ленина: «Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. Но мы требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники».

Это очень характерно для нынешнего времени. Ведь не что-нибудь наврали, а вывернули наизнанку! Ленин говорил одно, а ему приписали прямо противоположное...

Почти все мои статьи и книги носят оборонительный характер. Да, не агрессивный, а оборонительный. Я просто опровергаю ложь, вношу ясность. Иногда люди удивляются: откуда ты это знаешь? Я говорю: вы наивные люди, я просто знаю, с кем имею дело. Стоит проверить факт, о котором они толкуют, обязательно выяснится, что врут. Я и не знал этого раньше, но проверил – и теперь знаю. Эти деятели – они ведь вертопрахи, которые никогда в жизни не работали с первоисточниками, они не знают, что такое добыть факт. Они услышали краем уха и несут на всю страну. И есть люди, которые им верят… Поразительная по своей глубине есть мысль у Ленина: «Невежество ближе к истине, чем предубеждённость». Это надо помнить.

По материалам: ЖЖ, ФОРУМ.мск, Стихи Ру, svpressa.ru, lgz.ru