Не миримся, а готовимся…

Мириться лучше со знакомым злом.
Чем бегством к незнакомому стремиться!

Вильям Шекспир

Сентябрь-2023. Единый (един в трёх днях) день, не к ночи будь помянуто, голо-сования. Для примера виртуально (посредством капээрэфовского ватсап-чата) посетим один московский «выборный» участок (1593-й, если интересно).

Из 3882 «голососнувших» – 277 голосовали бумажными бюллетенями. Электронно – 1324 (впрочем, сколько человек эти голоса подавало – остаётся за кадром). Живая явка примерно такая же, как и на других участках: менее 10%. Это в равной мере и к теме официально-офигенных(офигевших) цифр поддержки_власти_народом – и к теме мобресурса т.н. оппозиции с её отвлечённо (от реальности) верным ноу-хау: как бы голосовать бюллетенями в последний день и поздним вечером. Верным-то верным, да оппозиция эта народу ничуть не ближе органов власти даже в Нерезиновой. То-то из типа 300 пришедших лично на этом же участке – типа 238 голосов за того, кто так похорошел при Москве:

Ну, и среди надомников за собакина на нашем примерном участке «проголосили» типа все 55 «пороговно» (с). По Москве у ССС типа 76,39%. И дальнейшее распределение розданных слонов: Леонид Зюганов (КПРФ) – 8,11%, Борис Чернышов (ЛДПР) – 5,61%, Владислав Даванков («Новые люди») – 5,34%, Дмитрий Гусев («Справедливая Россия – Патриоты – За правду») – 3,93%. Леонид Зюганов, если кто не в курсе, суть не однофамилец, а целый внук Бессменнейшего (даже на рокировочку не решившегося ни полраза!) Лидера, лично закрывшего Россиюшке своим языком лимит на революции.

Судя по тому же кпрфильскому чату, в ходе предшествовашей агитационной битвы Зюганов-джуниор весной один раз побывал на одном участке (где его прождали 5 часов), сказал одно предложение на камеру, один раз сфоткался с отобранными членами УИК, после чего (могут ведь и повестку всунуть?..) растворился в пролетарской борьбе.

Ещё интересное.

КОИБов уже почти нигде нет, а есть проверка по паспорту через компьютер. Далее приписанный к участку может взять бюллетень, а может проголосовать с терминала (терминалы для пришедших отдельно от компьютеров УИКа). Не приписанный – только с терминала. По сути то же электронное голосование, против которого безумно и безрезультатно изображала борьбу КПРФ.

Голосовальщики из основной массы строго берут бюллетени, идут в кабинку, после чего просят членов комиссии снять на телефон, как погружаются в урну их бюллетени. Так и говорят: мол, надо для начальства.

Комиссия не знает результаты на терминалах от слова совсем, но получает с них распечатку кодов, чтоб можно было отчитаться, сколько народу успешно завершили процесс именно с терминала. А так вообще вместо былых реальных списков избирателей теперь развёрнута виртуальная сеть с особым крипто-доступом, куда каждый член УИК заходит только под своим ключом, и где легко понять, кто конкретно что делал (вводил, искал, портил и т.п) в системе. То есть, комиссии не просто нельзя незаметно отметить пришедшим не пришедшего, но нельзя незаметно даже просто поинтересоваться, кто пришёл, а кто не пришёл. Поиск конкретным членом комиссии конкретного избирателя (его адреса, других граждан, проживающих по этому адресу) останется в памяти системы.

В общем, можно без большого преувеличения сказать, что к референдуму о введении ответственности власти инструментально-технически почти всё (не = «все»!) готово.

Ну, и вот, что можно напомнить стенающим насчёт голосующих_как_надо_начальству (даже без нажима со стороны начальства). Хотя с этой стороны ничего принципиально нового, незнакомого истории не происходит.

Когда побеждает зло, и победа его всем очевидна, а вера в возможность добра потеряна (в нашем нынешнем случае такая возможность – не надо иллюзий – не доказана даже теоретически) – но есть возможность либо иллюзия возможности выбирать, – большинство всегда выбирает знакомое, привычное зло. (Технология массовой, как минимум, психологической самозащиты, подмеченная ещё Шекспиром).

На это рисковое меньшинство всегда отвечает: дескать, «нехай гирше, та инше» – по сути, столь же бессодержательно и бредово, но столь же закономерно и неизбежно. А пассивный выбор привычного зла большинством всегда означает то, что защищать это привычное зло от рискового меньшинства не выйдет вообще никто. На нынешнем (настоящем, ставшим недавним прошлым) уже проверено – нагляднее некуда – и результат секретом не стал.

Проклинающим же власть за то, что запрещены даже митинги – тоже есть что напомнить. Что сейчас запрещены – возмутительно и преступно, да. Но не надо видеть в митингах всегдашне-априорную ценность (уже известно, что даже сотни тысяч назвавших себя коммунистами на Манежке не спасают от разваливающих Союз, равно как тысячи назвавших себя русскими на той же Манежке не спасают от в остатки Союза понаехавших). Не то беда, что митинги  запрещены, а то, кем/для чего.

Если бы т.н. перестройка была действительно перестройкой (а это возможно, примеры есть, в т.ч. прекрупный, с КНР) – она превосходно обошлась бы без разрешения каких угодно митингов. (В предельном случае – без митингов вообще: не самая нужная вещь на свете, если чуть задуматься.)

И тем более без свободы антисоветского слова – тоже какого угодно, до немедленного «лучше бы Гитлер победил» включительно.

От того, что есть сейчас, лучше всего было бы избавляться если и не без митингов вообще, то без ренессанса перестроечной митинговщины. Умней, чем в прошлый раз, она не будет (ещё глупей – вполне воможно), и манипулировать ей будет не труднее.

Митинговать – легко и весело; создавать – скажем, те же Советы трудящихся для начала (а даже ближайшее продолжение сложнее и ответственнее) – существенно труднее.

Зато легче лёгкого будет двинуть «народ, наконец-то! вышедший!! на улицы!!!» на устроение весёлого ленинопада. Приятное с полезным: от того, что самим нужно, внимание снова будет надёжно отвлечено!

Как тогда, когда «неистовые толпы» (Е. Чаренц) удовольствовались памятником Дзержинскому, а пресловутую Лубянку и пальцем не тронули.

Догадались бы монархисты проделать подобный финт в феврале 1917 года (главсимвол незыблемости самодержавия в виде памятника Петру I на Сенатской был в столь же полном распоряжении!) – династия Романовых преспокойно пересидела бы такие окаянные дни...

Зато за диссидента пушкинского Евгения бы посчитались.

Вячеслав Горбатый