А главное-то уже…

Вот о чём с известным Эль Мюридом не поспоришь от-слова-совсем:

…Российская знать выстраивала свой персональный сценарий жизни на четком сюжете: мы воруем здесь, прячем там и обеспечиваем себя и будущие поколения своих отпрысков именно там. В рамках этой модели в Россию вкладывалось ровно столько, чтобы было комфортно воровать. В конце концов, офис ведь должен выглядеть солидно и работать в нем должно быть удобно. Это как Лахта-центр на фоне покосившихся хрущоб и деревянных домиков.

Однако модель дала системный сбой. Запад ломает смысл жизни для сотен тысяч воров и их обслуги. Они остаются как старуха – у разбитого корыта. «Там» их не ждут и более того – велика перспектива расстаться с непосильно украденным. «Тут» они построили только рабочую зону, но жить в ней всю оставшуюся жизнь?

Но ведь это означает: неясного будущего характера революция уже началась – главное для этого произошло. Именно она, а не переворот чисто либо майданно-дворцовый.

Собственно, майданно- либо чисто дворцовый квазипереворот (в условиях, когда при упоминании имени «Путин» всё чаще слышишь саркастическое: «Какой именно?») – ещё может быть устроен для того, чтобы худо, бедно, но восстановить утраченный статус-кво.

Чтобы вновь открыть для себя любимых мир Настоящей (из века в век переходящее «маде ин не наша!») Жизни. (Если прежде не будет утрачена надежда на возможность его, «статуса-ква», восстановления.)

Довольно-таки общим местом стала мысль, что большой драки России и Украины (точнее – российской и украинской, равно безответственных, властей) не хотел никто ни там, ни тут. И верно: хотела бы сильно хотя бы одна из сторон – восемь лет тянуть бы не стала. Но Запад постарался, подвёл к черте, выкрутил руки и т.д. И как только, так сразу состроил мину блэээродного возмущения.

Верно.

А хотели ли российские неогоспода макарошкины потерять не то чтоб всё, – но столько, что потеря главного (Запада в сословно-личном пользовании) заведомо обессмыслит оставшееся? Ответ очевиден. Зачем тогда поддались на провокации? Не иначе как от большого ума: до такого, мол, не дойдёт.

Но тут как в 105-летней давности феврале, когда оба-на! – и начались большие события. Человек, даже очень умный, предполагает, а история располагает. А уж если не очень умный или, как почти всегда сейчас, очень не…

Нельзя сказать, что участники тех событий хотели именно революции. Одни хотели хлеба, другие – назревших и перезревших (до безнадёжного запоздания) «изменений во властных структурах»; а третьи не хотели на фронт, на царёв убой.

Без революции что одни, что другие, что третьи порознь вполне могли обойтись. Но пасьянс сложился такой, что получилась у них именно революция. (Что характерно: малоперспективная и потому беременная собственным октябрьским «апгрейдом».)

Впрочем, и во Франции, при всём несходстве фактуры событий, в 1789-м году Генеральные штаты собрались (в бессчётный раз, кстати; первый был ещё – держитесь крепче – в 1302-м) не для того, чтобы брать Бастилию штурмом…

Такими вещами они, уже в качестве Учредительного собрания, занялись лишь через два с лишним месяца.

Так что главное для будущего сейчас происходит не на Донбассе, не в городах Украины и их окрестностях. Как бы новости оттуда ни рвали, ни грели душу, либо то и другое сразу.

В перспективе область, лидирующая в формировании будущего, вполне может переместиться туда.

Где уже сейчас

«На освобожденных территориях ЛНР отменили украинский закон о декоммунизации топографических названий. Все названия на территориях отбитых у украинских оккупантов (города, улицы и т.д.) возвращаются к состоянию на 14 мая 2014 года, то есть к состоянию после утверждения результатов референдума о суверенитете ЛНР».

Хорошо, но мало. Нужно бы вернуть к состоянию 14 мая 1991 года, чтобы Луганск опять стал Ворошиловградом.

Дарья Митина

Это к теме многокомпонетности больших событий, всегда проявляющейся задолго до их промежуточных итогов – и до стратегического.

Вячеслав Горбатый