Двое - на одну не из главных, но и не пустых тем

Михаил Светлов

БОЛЬШАЯ ДОРОГА

К застенчивым девушкам,
Жадным и юным,
Сегодня всю ночь
Приближались кошмаром
Гнедой жеребец
Под высоким драгуном,
Роскошная лошадь
Под пышным гусаром…

Совсем как живые,
Всю ночь неустанно
Являлись волшебные
Штабс-капитаны,
И самых красивых
В начале второго
Избрали, ласкали
И нежили вдовы.

Звенели всю ночь
Сладострастные шпоры,
Мелькали во сне
Молодые майоры,
И долго в плену
Обнимающих ручек
Барахтался
Неотразимый поручик…

Спокоен рассвет
Довоенного мира.
В тревоге заснул
Городок благочинный,
Мечтая
Бойцам предоставить квартиры
И женщин им дать
Соответственно чину, -

Чтоб трясся казак
От любви и от спирта,
Чтоб старый полковник
Не выглядел хмуро…
Уезды дрожат
От солдатского флирта
Тяжёлой походкой
Военных амуров.

Большая дорога
Военной удачи!
Здесь множество
Женщин красивых бежало,
Армейцам любовь
Отдавая без сдачи,
Без слез, без истерик,
Без писем, без жалоб.

По этой дороге
От Волги до Буга
Мы тоже шагали,
Мы шли задыхаясь, -
Горячие чувства
И верность подругам
На время походов
Мы сдали в цейхгауз.

К застенчивым девушкам,
В полночь счастливым,
Всю ночь приближались
Кошмаром косматым
Гнедой жеребец
Под высоким начдивом,
Роскошная лошадь
Под стройным комбатом.

Я тоже не ангел, -
Я тоже частенько
У двери красавицы
Шпорами тенькал,
Усы запускал
И закручивал лихо,
Пускаясь в любовную
Неразбериху.

Нам жены простили
Измены в походах.
Уютом встречают нас
Отпуск и отдых.
Чего же, друзья,
Мы склонились устало
С тяжёлым раздумьем
Над лёгким бокалом?

Большая дорога
Манит издалече,
Зовёт к приключеньям
Сторонка чужая,
Веселые вдовы
Выходят навстречу,
Печальные женщины
Нас провожают…

Но смрадный осадок
На долгие сроки,
Но стыд, как пощёчина,
Ляжет на щеки.
Простите нам, жены!
Прости нам, эпоха,
Гусарских традиций
Проклятую похоть!

1928

Семён Кирсанов

ТАМБОВ

       1

Усатые,
       мундирные,
вращая
       крупы жирные,
въезжают
       уланы
в какой-нибудь
       Тамбов.
Глядят глаза
       лорнетные
на клапаны
       кларнетные,
и медный
       кишечник
вывалил
       тромбон.

Из-за кастрюль
       и чайников
медлительных
       начальников
кокарды
       кухарки
увидят
       с этажей.
У булочных,
       у будочек
закинут
       нити удочек, -
письмовник
       и сонник
прочитаны
       уже.

«В кофточке
       оранжевой
я приду
       на ра'ндевой,
с бравым
       уланом
пойду
       на променад.
Ты меня
       лишь вызови, -
выйду,
       стану визави,
но так,
       чтоб хозяйка
не взнала
       про меня».

И скинет
       белый фартучек,
на стенке
       веер карточек,
и пудра
       «Леда» -
на шкафчике
       ночном.
Он снимет
       шашку вескую,
окошко -
       занавескою…
Мы же
       песню
новую
       начнем!

       2

Гремят возы
       обозные,
проходят
       шапки звездные,
и топот
       копытный
трогает
       панель.
Идем
       с тугими нервами,
работой
       и маневрами
покажем,
       покажем
защитную      
       шинель.

Не с шашнями,
       а с шашками,
с потными
       рубашками
едем
       по этим
тамбовским
       мостовым.
Не вертимся
       пижонами
с чиновничьими
       жёнами, -
обходим
       дозоры
и на часах
       стоим.

Вымерли
       усатые,
позеленели
       статуи,
а степи
       качают
султанов
       ковыли.
Гордимся
       Первой Конною
и с выправкой
       спокойною
внимаем
       зарубежному
бряцанию
       вдали!..

1927